В мировой киноиндустрии набирают силу новые технологии – искусственный интеллект (ИИ) и виртуальная реальность (VR). Они уже перестали быть фантастикой и всё больше влияют на то, как создаются и показываются фильмы, особенно короткометражные. На стыке искусства и высоких технологий рождается «кино будущего», где нейросети помогают писать сценарии и генерировать видео, а VR погружает зрителя внутрь истории. Как эти инструменты трансформируют язык кино – от сценарной структуры и режиссёрских приёмов до монтажа и взаимодействия с аудиторией? В этой аналитической статье рассмотрим конкретные проекты, созданные с применением ИИ и VR, назовём их авторов и студии, проследим географию новаторских экспериментов (от России до Запада и Азии) и проанализируем тенденции, опираясь на мнения кинокритиков, художников, разработчиков и исследователей.
Содержимое
ИИ в коротком метре: сценарии, режиссура, эксперименты
Искусственный интеллект всё смелее заявляет о себе как соавтор и инструмент кинопроизводства. Ещё в 2016 году на фестивале Sci-Fi London британский режиссёр Оскар Шарп представил короткометражку «Sunspring» со сценарием, полностью написанным нейросетью (алгоритмом по имени Бенджамин). Актёрам, среди которых был Томас Миддлдитч, пришлось воплотить на экране слегка абсурдные диалоги и ситуации, созданные машиной. Этот эксперимент показал, что ИИ способен генерировать осмысленный (хотя и эксцентричный) сценарный материал, заставив по-новому взглянуть на само понятие авторства.
Спустя несколько лет подобные проекты стали возникать и в России. В 2023 году была представлена фантастическая короткометражка «Последняя битва», где нейросеть участвовала в разработке концепции, написании сценария и даже озвучке персонажей. Десятиминутный фильм задумывался как демонстрация возможностей ИИ в кинематографе – и в нём искусственный интеллект фактически выступил в роли сценариста и «актора» голоса. Хотя подробности сюжета остаются вторичными, сам факт появления такого проекта наглядно иллюстрирует интерес российских энтузиастов к использованию ИИ в кино.
Сегодня возможности генеративного ИИ шагнули ещё дальше. В конце 2024 года компания Google представила модель Veo 2.0, способную создавать видеоролики по текстовому описанию. С её помощью был сгенерирован короткий фильм «The Heist» («Ограбление») – полутораминутная сцена погони за грабителем банка. Все визуальные элементы этого экшен-трейлера были созданы нейросетью практически без участия человека. Люди лишь смонтировали результат и добавили звук – работой руководил режиссёр Джейсон Зада, известный по интерактивному хоррор-проекту Take This Lollipop. «The Heist» примечателен тем, что демонстрирует: ИИ уже способен генерировать короткий фильм с реалистичной картинкой и динамикой, оставляя человеку роль куратора и пост-режиссёра.
ИИ используется не только для текста или видеоряда, но и для создания уникального визуального стиля. Яркий пример – короткометражный арт-фильм «The Crow» («Ворон»), созданный североирландским художником Гленном Маршаллом. В 2022 году эта экспериментальная работа, где нейросеть OpenAI CLIP преобразовала кадры танцевального видео в сюрреалистические образы ворона на пустынном фоне, получила приз жюри на Каннском фестивале короткометражек. Маршалл взял отснятый живой танец и с помощью ИИ превратил его в движущуюся «живопись», задав алгоритму текстовый запрос “картина с вороном в безлюдном пейзаже”. Результат – необычная эстетика, которую трудно было бы достичь традиционными средствами.
Подобные проекты появляются по всему миру. В Китае в 2024 году Пекинский международный кинофестиваль впервые провёл отдельный конкурс AI-сгенерированных короткометражек, отметив тем самым растущую роль ИИ в кинематографе. Среди участников – молодые режиссёры и студенты, полностью создающие фильмы с помощью нейросетей. Например, китайская художница Чэнь Сыцзя экспериментирует с полностью генеративным производством: в работе «Love’s Last Song» она поручила ИИ всё – от написания сценария до анимации и музыки. В другом проекте Чэнь за 20 часов сгенерировала двухминутный трейлер по роману Артура К. Кларка. Её новый фильм «To Dear Me» стал первой попыткой с помощью ИИ рассказать цельную историю с чётким стилем и эмоциональной связностью. Для достижения художественного единства автор месяц тренировала модели, добиваясь желаемой визуальной эстетики – например, смешивая палитру Пикассо с эффектом пуантилизма. Такие усилия показывают, что создание качественного кино с помощью ИИ – это тоже искусство, требующее от режиссёра новых навыков (от prompt-инженерии до отбора и сборки сгенерированных фрагментов).
Таким образом, ИИ уже влияет на сценарную структуру короткого метра и сам процесс режиссуры. Сценарии, рожденные нейросетью, могут выходить за рамки привычной логики, предлагая неожиданные повороты или диалоги – порой бессмысленные, как в «Sunspring», а порой штампованные, если ИИ переучился на типовых сюжетах. Режиссёрам приходится становиться интерпретаторами машинного творчества: Оскар Шарп, работая с текстом Бенджамина, сознательно оставил в фильме странности сценария, чтобы сохранить «голос» ИИ, в то время как создатели «The Heist» фактически выступили монтажёрами, собирая сцены, сгенерированные Veo 2.0. Монтаж, кстати, тоже трансформируется – нейросети могут автоматически нарезать клипы и трейлеры на основе анализа ритма и образов (ещё в 2016 IBM Watson сгенерировал трейлер к фильму «Морган»). Теперь же возможно создание целого фильма «под ключ», где монтаж – это часть алгоритма. Все эти эксперименты ставят вопрос: может ли ИИ привнести в кино новый язык или он лишь имитирует уже известные шаблоны? Пока что, как отмечают исследователи, режиссёры учатся «танцевать с волком» – то есть сотрудничать с ИИ, направляя его в русло своей творческой задачи. А зрители получают шанс увидеть на экране нечто ранее невиданное – будь то абсурдный диалог, порождённый машиной, или невиданный визуальный мир, нарисованный нейросетью.
VR-кино: новое пространство для повествования
Если ИИ меняет процессы создания фильмов, то виртуальная реальность меняет сами способы показа и восприятия кино. VR-короткометражки переносят зрителя с привычного экрана – прямо внутрь истории, создавая эффект полного присутствия. Это открывает режиссёрам новые горизонты, но и новые вызовы: как рассказать историю в сферическом пространстве на 360 градусов, где у зрителя есть свобода обзора и даже действия?
В России уже несколько лет ведутся эксперименты с VR-кино. Ещё в 2017 году программа Russian VR Seasons на Московском кинофестивале представила десятки короткометражных VR-фильмов отечественных режиссёров – как документальных, так и игровых. С тех пор технологии стали доступнее, и авторы обращаются к VR для самых разных целей. Например, в 2018 году режиссёр Ксения Храбрых выпустила социальный проект «Видимо-невидимо» – VR-фильм-эксперимент о проблеме гендерного насилия. Зрителям в шлеме VR предлагается прожить несколько сцен насилия от первого лица – так, как будто это происходит с ними. По словам режиссёра, виртуальная реальность даёт возможность на собственном опыте почувствовать, «как это – пережить ситуацию насилия», и тем самым открывает новые формы диалога с аудиторией. Фильм задуман как способ преодолеть отчуждение: когда зритель буквально оказывается на месте жертвы, у него возникает эмпатия, недостижимая при обычном просмотре со стороны. Этот проект – пример того, как VR меняет взаимодействие с аудиторией: зритель уже не пассивный наблюдатель, а участник событий, и эмоциональное воздействие усиливается.
Другой подход демонстрирует короткометражный фильм «Мой VR» (2021) российского режиссёра Ильдара Шангараева. Это не VR-фильм в техническом смысле, а обычная картина о… клубе виртуальной реальности. Герои фильма – посетители VR-клуба, где им предлагают заново пережить важнейшие моменты жизни с помощью погружения в виртуальную среду. На уровне концепции здесь исследуется влияние VR-технологий на людей: герой помогает клиентам встретиться с прошлым, получить прощение или сказать слова, которые не успели сказать. Тема VR используется как драматический приём для раскрытия эмоций и воспоминаний. Фильм «Мой VR» получил призы на фестивалях, что говорит об интересе к подобным сюжетам. Хотя он снят традиционными средствами, его успех отражает растущий культурный резонанс виртуальной реальности как идеи.
На Западе и в Азии за последнее десятилетие VR-короткометражки превратились в отдельный жанр. Крупные фестивали – Sundance, Tribeca, Венецианский и даже Каннский – теперь имеют программы иммерсивного кино. К примеру, в 2022 году на Tribeca жюри отметило специальным призом VR-работу «Maya: The Birth of a Superhero» – 30-минутную иммерсивную историю, которую создала художница Пауломи Басу. Проект сочетает VR с элементами дополненной реальности: зритель оказывается в интерактивном пространстве, где прикосновение к виртуальному предмету запускает развитие сюжета. Басу описывает VR как «мощный инструмент для сновидческих нарративов, где искажается время и пространство, а также для эффекта воплощения (embodiment), который здесь ключевой». Действительно, VR позволяет зрителю воплотиться в роль персонажа или свидетеля событий, ощутить телесное присутствие в истории – и авторы активно используют это, чтобы говорить на острые темы.
В странах Азии VR-кино также развивается. Индийский режиссёр Кхушбу Ранка еще в 2016 году показал на TIFF первый индийский VR-фильм «Right to Pray», погружая зрителей в храм, куда женщинам вход был запрещён. С тех пор индийские художники, как отмечает пресса, «зажигают» на мировых фестивалях своими VR-историями. В Непале берлинский режиссёр Гаятри Парамешваран создала интерактивный VR-документальный проект «Kusunda», где зритель помогает сохранить исчезающий язык, участвуя в сюжете. Эти примеры расширяют географию VR-новаторства за пределы Европы и США, показывая, что глобально VR стал универсальным языком для разных культур.
Одним из наиболее титулованных VR-фильмов последних лет стала бразильская короткометражка «A Linha» («The Line», 2019) режиссёра Рикардо Лаганаро. Это трогательная интерактивная история любви двух кукол в Сан-Паулу 1940-х годов, в которой зритель выступает своеобразным демиургом: с помощью VR-контроллеров (или даже ручного отслеживания движений рук) он управляет действиями героев. «A Linha» получила премию «Лучший VR-опыт» на 76-м Венецианском кинофестивале и выиграла в 2020 году премию Эмми в категории инноваций в интерактивных программах. Эта работа стала пионерской для Латинской Америки, продемонстрировав, что VR может быть использована не только для аттракциона, но и для нежного, камерного повествования. По словам режиссёра, цель состояла в том, чтобы через новый формат рассказать универсальную историю, и успех фильма подтолкнул интерес к VR в Бразилии.
VR-короткометражки кардинально меняют привычные кинематографические категории. Режиссура в VR – это скорее дизайн пространства и событий: нужно продумать, куда захочет посмотреть зритель, как направить его внимание без монтажа. Монтаж в классическом понимании зачастую отсутствует – сюжет разворачивается непрерывно вокруг зрителя. Вместо склеек – перемещение точки обзора или телепортация в новое место, что требует деликатного подхода, чтобы не вызвать дезориентации. Визуальное исполнение тоже специфично: камера заменена глазами зрителя, поэтому создатели уделяют внимание деталям окружения на все 360°. Например, в «Maya» Басу не может знать, куда именно посмотрит человек в ключевой момент, – значит, важные элементы истории должны ощущаться, звучать, а не только быть видимыми. Взаимодействие с аудиторией выходит на новый уровень – появляются элементы игры. В «A Linha» зритель своей рукой поворачивает ключ шкатулки, запуская сцену. В некоторых VR-фильмах (особенно документальных) зритель может выбирать, к каким эпизодам переходить, влияя на порядок повествования. Все это превращает просмотр в активный опыт, стирающий грань между кино и интерактивным развлечением.
Трансформация языка кино под влиянием технологий
ИИ и VR не просто добавляют новые инструменты – они постепенно трансформируют киноязык, заставляя пересматривать устоявшиеся нормы драматургии, визуального рассказа и способов выразить идею.
На уровне концепции и сценария появляются формы, ранее невозможные. Нейросети способны генерировать непредсказуемые сюжетные ходы – например, соединять несовместимые жанры или предлагать абсурдные диалоги, как в «Sunspring». Парадоксально, но работая с ИИ-сценарием, авторы начинают острее осознавать шаблоны традиционных историй. Команда Шарпа отмечала, что, «привлекая Бенджамина, они выявили типичные паттерны старых сценариев и теперь более осознанно пишут свои собственные». Иными словами, ИИ может выступать своего рода зеркалом, отражающим клише. С другой стороны, ИИ может служить «двигателем идей»: подсказать неожиданные образы или линии, которые затем человек-автор развивает и облагораживает. Исследовательница Элизабет Стриклер из Инновационного института медиа (GSU) считает, что ИИ способен расширять повествование, персонализируя контент под разную аудиторию и даже изобретая новые формы искусства. Однако она же подчёркивает: применять ИИ нужно осознанно, с пониманием зачем он в данном проекте, иначе выходит пустой трюк. Пример неудачи – вирусный ролик Coca-Cola 2024 года, созданный нейросетью и раскритикованный за бессмысленность. Ключевой вывод: ИИ – это инструмент, а не волшебная палочка, и важна авторская интенция. Без человеческой идеи и «души» результаты ИИ могут получиться бессвязными или лишёнными эмоционального отклика.
Режиссура и визуальный язык также претерпевают изменения. В традиционном кино режиссёр контролирует каждую деталь кадра; с приходом ИИ частично роль режиссёра смещается к настройке алгоритма. Режиссёр становится чем-то вроде наставника нейросети, отбирающего лучшие из множества сгенерированных решений. Например, в китайском проекте «To Dear Me» Чэнь Сыцзя потратила много времени, обучая ИИ единому стилю, чтобы фильм выглядел художественно цельным. Она отмечает, что каждый новый шаг требовал отказаться от шаблонов мышления и пробовать нестандартные приёмы – этого «требует от сегодняшних создателей сам ИИ». То есть режиссёр должен постоянно учиться у технологии и вместе с ней – своего рода совместное творчество человека и машины. Сама визуальная эстетика обогащается: нейросети умеют смешивать стили (как кадры «The Crow», сочетающие видео и живопись) или оживлять статичные изображения, как в экспериментальном фильме “The Frost”, где сгенерированные DALL-E 2 картинки анимировались ИИ для движения глаз и губ персонажей. Это приводит к появлению новых визуальных форм, на стыке кино, анимации и видеоарта – фактически, рождается новый кинематографический авангард, где алгоритм так же важен, как кинокамера.
Монтаж и структура повествования меняются особенно заметно в VR-проектах. Классический язык кино опирается на раскадровку, планирование ракурсов, монтажную ритмику. В VR же монтаж смещается во время восприятия: зритель сам решает, куда смотреть, задерживаться ли взглядом или оглянуться по сторонам. Критики отмечают, что многие VR-режиссёры пока не до конца используют уникальные возможности медиа – они рассказывают истории, по сути, старыми методами, просто поместив их в 360° видео. Профессор Джон Павлик, проанализировав VR-фильмы Tribeca, заключил, что «рассказчикам в VR ещё предстоит пройти значительный путь, чтобы полностью раскрыть природу нового медиа», иначе воздействие останется ниже потенциала. Это означает, что формируется новый язык кино: вместо смены планов – перемещение зрителя, вместо линейной драматургии – нелинейная, разветвляющаяся история, вместо пассивного созерцания – интеракция. Принципы классической режиссуры (композиция кадра, свет, монтаж) трансформируются в принципы дизайна опыта: как задействовать внимание и эмоции зрителя-участника. Кинематографист Марк Лопато, работающий с VR, говорит, что индустрия «прошла через этап проб и ошибок и становится более зрелой» – и технологии, и приёмы постепенно развиваются.
Наконец, взаимодействие с аудиторией и способы выражения идей в «кино будущего» приобретают интерактивный характер. Если в обычном кино автор доносит мысль через законченный сюжет, то в VR автор может ставить вопросы, на которые зритель отвечает своим участием. Например, в документальном VR «Kusunda» зрителю предлагается повторять слова на исчезающем языке – таким образом, тема сохранения культуры выражается через прямое действие аудитории. В интерактивных фильмах с элементами ИИ, которые только начинают появляться, возможно адаптивное повествование: ИИ-анализ зрительских реакций (поворота головы, задержки взгляда) может влиять на развитие сюжета в реальном времени. Пока это эксперименты, но исследования в области интерактивного кино идут полным ходом. Уже существует термин «cine-VR» – синтез кинематографического повествования и 360° видео, который, по данным исследований, способен повысить эмпатию зрителей и усилить обучение за счёт эмоционального погружения. Таким образом, киноязык обогащается новыми методами выразительности: иммерсивность (погружение), интерактивность и персонализация.
Важно, что все эти новшества не отменяют главного – потребности в человеческих историях и смыслах. Технологии – лишь средства, и от того, как они употреблены, зависит художественная ценность. Как метко заметила режиссёр Э.Стриклер, успех AI-фильма измеряется тем, трогает ли он зрителя, даже если не знать, что его сделал ИИ. И наоборот, VR-опыт ценен, если помимо вау-эффекта погружения даёт осознанное содержание. В конечном счёте, язык кино всегда служил выражению идей и эмоций – теперь в арсенале появились новые «слова и грамматика», которые ещё предстоит полностью освоить.
Дискуссии и перспективы: мнения критиков и создателей
Стремительное вторжение ИИ и VR в кинематограф вызвало широкий резонанс и полярные мнения. Одни приветствуют новые возможности как революцию в киноязыке, другие предостерегают о рисках для качества искусства и судьбы творческих профессий.
Кинокритики и фестивальные кураторы отмечают как потенциал, так и недочёты новых форм. С одной стороны, эксперименты вроде «Sunspring» или «The Crow» расцениваются как авангард, расширяющий границы кино. С другой – звучат сомнения: сценарии от нейросетей часто лишены логики, а VR-фильмы нередко сводятся к аттракционам без глубокой истории. Как подчёркивает исследователь Павлик, пока не все VR-рассказчики научились использовать силу медиа – многие VR-новеллы могли бы быть такими же эффективными и без VR, если из них убрать интерактивность. Критики задаются вопросом: не станет ли технология самоцелью, вытеснив содержание? Тем не менее, фестивали активно поддерживают иммерсивное кино, а на крупных форумах (ММКФ, Sundance, BFI London и др.) уже не первый год вручают призы VR-проектам и AI-фильмам, что свидетельствует о серьёзном к ним отношении.
Сами художники и режиссёры, работающие с новыми инструментами, по-разному оценивают опыт. Многие воспринимают ИИ как коллаборатора. Режиссёр Оскар Шарп шутливо «брал интервью» у своего ИИ-Бенджамина на сцене, выясняя, считает ли тот себя автором – ИИ ответил утвердительно и даже выразил готовность вступить в Гильдию сценаристов. Эта история подчёркивает игру и любопытство, с которой творцы подходят к ИИ: вместо страха – исследование границ возможного. Художник Гленн Маршалл, получив награду за «The Crow», продемонстрировал, что ИИ-инструменты могут служить кистью в руках художника, создавая новое визуальное искусство внутри кино.
В то же время сценаристы и актёры испытывают обоснованные опасения. В 2023 году голливудские профсоюзы писателей и актёров объявили забастовки, отчасти из-за страха вытеснения их труда алгоритмами. Хотя речь больше о больших студиях и сериалах, тенденция ясна: если нейросети научатся генерировать приемлемые сценарии и «оживлять» цифровых актёров, не потеряет ли кино человеческую искру? Многие деятели искусства призывают к этическому балансу: например, режиссёр Э.Стриклер убеждена, что нужно оставаться человекоцентричными – использовать ИИ, чтобы усилить человеческое творчество, а не заменить его. По её мнению, важно сохранять контроль человека над решающими аспектами и помнить об искренности: «как и в любом искусстве, для эффективного использования ИИ нужны намерение, аутентичность и верность сути произведения». Это мнение разделяют многие независимые авторы, которые видят в ИИ инструмент для демократизации создания кино. Доступные нейросети уже сейчас позволяют энтузиастам с минимальным бюджетом воплощать амбициозные замыслы на домашнем компьютере – достаточно вспомнить, что любое яркое кино рождается не от бюджетов, а от идей. ИИ может снизить порог входа в профессию, но повысить требования к оригинальности замысла.
Разработчики и технологи смотрят на ситуацию с оптимизмом. В Китае кураторы фестиваля говорят о взаимоотношении ИИ и людей как о «любви-ненависти»: мол, если игнорировать ИИ, он может захватить индустрию, но если принять – можно «танцевать с волком» и позволить ИИ помогать в творчестве. Это метафорическое высказывание кинокуратора Ша Даня отражает настрой молодой поросли киноделателей – не бояться, а осваивать новые инструменты и делать их партнёрами в творческом процессе. Отмечается и культура обмена опытом: сообщество AIGC (AI Generated Content) активно делится находками, выкладывает обучающие материалы, так что даже студент может самостоятельно обучиться всем необходимым навыкам. Такая открытость, по словам китайских участников, формирует «более богатую экосистему творчества».
Исследователи кино будущего стараются заглянуть за горизонт. В академической среде идут дискуссии: что станет с языком кино, когда ИИ будет повсеместным инструментом? Не утонет ли зритель в потоке генерируемого контента? Одно из мнений – произойдёт смещение ценности от ремесла к идее. Когда «каждый может создать впечатляющее произведение у себя дома» с помощью умной программы, на первый план выходит оригинальность взгляда автора, его способность придать смыслы машинным образам. Критики будущего, вероятно, будут оценивать фильмы ИИ-эры по тем же меркам, что и раньше: драматургия, персонажи, эмоция. Значит, человеку-автору придётся быть ещё более творческим, чтобы выделиться среди бесчисленных комбинаций, генерируемых нейросетями. VR же, как предсказывают некоторые теоретики, может со временем слиться с игровыми формами или наоборот, повлиять на большой кинематограф (например, приём «от первого лица» или иммерсивное звуковое окружение уже начинают проникать в обычные фильмы).
В заключение, можно сказать, что киноискусство стоит на пороге больших перемен. ИИ и VR трансформируют кино, но не уничтожают его основы. Как и сто лет назад с приходом звука или позже цвета, язык кино адаптируется, обретая новые выразительные средства. Короткометражки оказались полигоном для самых смелых проб – именно в малой форме режиссёры решаются доверить сюжет машине или погрузить зрителя в виртуальный мир. Уже есть первые успешные примеры из России, Запада, Азии, и число их растёт. Пока эти работы часто имеют характер эксперимента, диалога с технологией. Однако они закладывают новую грамматику кинематографа, где сценарий может родиться из алгоритма, а экран – окружать зрителя со всех сторон. Кинокритик Андрей Плахов образно заметил, что искусство кино всегда умело «приручало дракона технологий» – от камеры до компьютеров. Сегодняшний «дракон» – искусственный интеллект и виртуальная реальность – уже начал служить творцам, хотя временами и дышит огнём дискуссий. Каким станет кино будущего в полной мере, мы узнаем лишь спустя годы, когда эти тенденции пройдут проверку временем и массовым зрителем. Но уже сейчас ясно, что диалог между искусством и технологиями открывает захватывающие возможности для выражения идей, и этот диалог только начинается – оставляя зрителю простор для воображения и размышлений о новом опыте киноповествования.
Источники и исследования:
- Naked Science – Короткометражка «Санспринг»
- Hi-Tech Mail – Нейросеть Google впервые создала короткометражный фильм
- vc.ru – Все нейронки – Короткометражный фильм, созданный ИИ
- wtftime.ru – Evernews – Короткометражка, созданная с помощью ИИ, получила приз фестиваля в Каннах
- China Daily Information Co (CDIC) – AI takes center stage at Beijing Film Fest
- Superbia.ru – Искусственный интеллект “Бенджамин” написал сценарий, по которому сняли короткометражку
- SAMSUNG – Гости ММКФ увидят короткометражные VR фильмы c помощью Samsung Gear VR
- «Портал „Такие дела“» – В России вышел VR-фильм «Видимо-невидимо» о гендерном насилии
- SHOT TV – «МОЙ VR» ЗАВОЕВАЛ «ЗАПАДНЫЕ ВОРОТА»
- HT Digital Streams Limited – Indian artists drive Virtual Reality vroom in cinema
- XRBR – Brazilian film in virtual reality wins Emmy in the Innovation category
- medium.com – Sci-Fi London short-film entry, Sunspring, is written entirely by AI
- Georgia State University – Lights, Camera, Algorithm: How AI Is Transforming Filmmaking
- Rutgers, The State University of New Jersey – Are Cinematic VR Filmmakers Utilizing Virtual Reality’s Full Potential?
- National Library of Medicine – Perspectives of 360-Degree Cinematic Virtual Reality: Interview Study Among Health Care Professionals
